***
Опять скучаю.
Вокруг одни синицы.
И велосипеды.

***

Никто не нужен.
На старой танцплощадке
Танцую с ливнем.

Отпускное хайку

***

Всё-таки ушел.
И не взял тебя с собой.
Белое море.

Настоящая песня исполняется только один раз.

Там, где заканчивается справедливость, начинается милосердие.

Для Ювачёва Даниила Ивановича

***

Николай Васильевич
очень любил обзывать
Бориса Леонидовича.
Бывало,
увидит его на улице
и кричит на всю Ивановскую:
«Пастерна-а-ак! Пастерна-а-ак!»
Потом и все другие
стали так же обзывать
Бориса Леонидовича.
Борис Леонидович
обиделся на всех
и перестал разговаривать.
Стыдно стало Николаю Васильевичу.
Он стал отказываться от еды.
И вскоре умер.

***

Как-то раз
Николай Васильевич
полюбил
Ивана Сергеевича
и подарил ему на день рождения
маленького щеночка.
Потом Иван Сергеевич
пришёл на день рождения
Николая Васильевича.
«Как там мой щеночек?» –
спросил Николай Васильевич.
«Никак, — ответил Иван Сергеевич. —
Его больше нет на свете.
А давай-ка я тебе лучше
свой новый рассказ почитаю!»
Послушал Николай Васильевич
рассказ Ивана Сергеевича
и заплакал.
После этого Николай Васильевич
стал отказываться от еды.
И вскоре умер.

***

У Николая Васильевича
был свой блог.
Первый том
получил миллион «лайков».
Тогда Николай Васильевич
написал второй том.
И стал выкладывать его в Интернет.
Но зрение у Николая Васильевича
было плохим.
Видел хорошо он только далеко.
А «enter» и «delete» находились так близко.
И случилась беда.
После этого Николай Васильевич
стал отказываться от еды.
И вскоре умер.

***

Как-то раз
Николай Васильевич
невзлюбил
Александра Сергеевича.
После этого Николай Васильевич
стал отказываться от еды.
И вскоре умер.
Когда Николай Васильевич умер,
он подумал,
что попал в рай.
Но потом Николай Васильевич
увидел там Александра Сергеевича
и понял,
что ошибся.

 

***
На сцене дуэли
«Евгений Онегин»
упал на Илюшино лицо.
Он смахнул книжку на пол.
Отвернулся к стенке.
Широко зевнул
И,
закрыв глаза,
на выдохе
пробурчал:
«Я убью тебя,
Штольц!»

Готовимся всё, готовимся. Так, или иначе. Достраиваем. Подчищаем. Доделываем. Что-то — добавляем. Что-то — "вычёркиваем". И, наконец –  Приходим. Каждый – со своим «Избранным». Довольные такие. Готовые. Подготовленные…

А Он-то судит нас – не по «Избранному».

Он судит нас – по «Полному собранию сочинений».

Бог — Един. Но при этом стоит понимать, что даже у двух монахов, живущих в одной кельи — "разные" Боги.

Вера бывает – врождённая. И при этом — утихающая, успокаивающаяся. Даже, иногда, – "умирающая". С возрастом.

И бывает – приобретённая. Развивающаяся, разрастающаяся. Тоже — с возрастом.

Первая – крепкая такая, ядрёная. Даже «грубоватая». И как всё крепкое – «врЕменная». ВременнАя.

Вторая – нежнее, чувствительнее, ранимее, уязвимее. Но —  тоньше, точнее. ПРАВильнее. ВЕРнее.

Тоскую по непрочитанным сказкам.

"Как жить?" — не вопрос.

"Как не жить?" — вот вопрос.

(перевод с "датского")

Это — я был не поэтом.

Это — я был не писателем.

Это — я был неудовлетворённым читателем.

Вопросы — для людей.

Ответы — для бабочек.

Не напрягайтесь. Всему своё время.

Человека не трудно сделать счастливым.

Избавьте его от выбора.

Неверующие — просят.

Верующие — благодарят.

Лучше правильная мысль в твоей голове после прочтения "Колобка", чем неправильная — после Книги Екклесиаста.

Если ты хочешь со мной поговорить, значит ты ещё не готов со мной поговорить.

Мы всё рассуждаем, размышляем о том, что Он тогда — говорил. А мне интересно, о чём Он тогда – думал.

Такая вот. Нагорная.

(Да знаю, знаю я ваш ответ! "Его мысли — не ваши мысли" пророк Исайя (55:8). И проч. И всё таки…)

Мудрый не ждёт утра.

Мудрый ждёт следующего вечера