Месяц-утопленник всплыл.
Вчера утонул, а сегодня, чуть сумерки,
всплыл.
Над полем.
Над лесом.

А я говорю тебе — был!
Сегодня — не видел. Вчера же он точно
тут был.
Пил водку.
Пел песни.

А нынче, родные его говорят,
на зорьке он сунул гитару в чехол,
взял денег немного да пару белья,
присел на дорожку, курнул и ушёл.

Туча распалась на две.
Над кругом полярным летя, разделилась
на две.
В одной — дождь.
В другой — снег.

Слова говорят об одном.
В глазах же твоих я читаю совсем
о другом.
В словах — грусть.
В глазах — смех.

Грешно неделимое тайно делить.
Грешно непоэта поэтом назвать.
Поэта ж грешно похвалами кормить
и ради забавы просить полетать.

Видел я сон про восход.
Будто не выдержал солнечный шар
свой восход.
Нагрелся
и… треснул.

Проснувшись, окутался в дым.
Курил папиросы, они мне оставили
дым.
И пепел.
И песню.

Простите, что вновь невесёлый мотив.
Простите, что грустные снова слова.
Но если бы в вас я не выплеснул их,
тогда бы моя взорвалась голова.

1991