Лето спело неумело,
и запели холода.
Моё б тело околело б,
не пылай я от стыда.

Чтоб душа не леденела,
и не стыла в жилах кровь,
подготовился к зиме я —
наломал немало дров.

Бонапартом разгромила
осень летние войска,
журавлиным длинным клином
загнала их в облака.

Замирая, я взираю
на осиновый стриптиз.
Ты меня не возбуждаешь,
я — осенний онанист!

Небо осенью дышало,
надышалось, и с того
кайф такой оно поймало,
что закапало с него.

Я ж себя в тебя вдуваю,
выдыхаясь и пыхтя,
но, отнюдь, не надуваю…
Что же дуешься ты, тля?!

По утру недужат лужи,
ночью скованные льдом,
но сильней они затужат,
не оттаяв нынче днём.

Вылью жгучею струёю
эту песню из себя
на тебя с твоей косою,
пустоглазая моя!

1996