Обычные желания. И необычные. От ежесекундных. До несбыточных. От острых физиологических. И до «размытых» душевных. Так вот за ними за всеми и топаем по жизни. Так вот с ними, не расставаясь, и живём. От первого крика. До вздоха (выдоха) последнего. Никому без них жить не удавалось. Ни праведникам (желание вести жизнь праведную). Ни грешникам (ну, тут всё понятно). Даже желание не иметь никаких желаний (см. Диогена, «иудейскую субботу» и проч.)– тоже желание…

Вот так. И ничего нового не придумал (см., например, Эпикуровские типы желаний в его «Главных мыслях»).

Дело не в этом. Вопрос в другом. Если есть Там, а в Там — Жизнь вечная ( с вечным же страданием, али блаженством?), то есть ли в этом самом Там — место желаниям? Неужели – нет? Чем же они там «живут»? С адом-то всё понятно – лишь бы прекратились мучения эти, такое вот «вечное желание». Супер. С «блаженством» труднее. Если оно вечное – какое же оно тогда «блаженство»? Блаженство от холодной воды родниковой потому и возникает, что есть жажда. Какое же блаженство может быть без «жажды»?

Даже вселенная с «желанием» существует – ну, там, сжаться, разжаться… А в Там, что – никаких желаний?! А «жизнь» в Там есть?! Есть. В этом и парадокс. Жизнь есть. Вечная. А желаний больше нету. Вообще. Непостижимо сие…

Расставаясь с чем-то или кем-то навсегда, стараемся ведь за последнее мгновение уцепиться, «сфотографировать» это в душе. Так и с желаниями в Здесь.  Вспомните неоспоримое «последнее желание» приговорённого к смерти, или таковое же («последняя воля») в завещании умершего. Священно! Потому как, действительно – последнее!

А в Там-то их, желаний, больше и не будет… Интере-е-есно!